Леонид Бердичевский, Германия, Берлин
В прошлом, –
киевлянин. Окончил Академию художеств в Ленинграде. В Берлине с июня
1993 года. Стихи сочиняю много лет. Здесь, в Берлине, руковожу клубом
литературы и искусства, являюсь гл. редактором ежегодного лит. альманаха «До и
после» (вышло девять выпусков). Выпустил три
книги стихов, три книги переводов (из них две – из французских поэтов).
Сделал много переводов с немецкого, польского,
идиш, иврита.
Составил, написал вступ. статью и выполнил около
50-ти переводов
книги «Скрипач из гетто» (стихи поэтов, узников
концлагерей).
Сочинил несколько рассказов и искусствоведческих
статей.
* * *
Британской музы небылицы –
я им подвластен с юных лет.
Они во сне являлись в лицах
и предвещали мой рассвет.
Полезны были и глубоки
«Озёрной школы» мне уроки:
Кристабель, Мэдок, Кубла Хан*
открыли мне загадки стран.
А Чайльд-Гарольд, Корсар с
Гяуром,
Жуан – бездушный вертопрах? –
Весь лорда Байрона размах –
Я к сильным причислял
натурам...
Моим сопутствовал капризам
британской музы романтизм.
P.
S. Прошу простить великодушно –
здесь Пушкина строка виной.
И потому я вам послушно
пишу онегинской строфой.
..............................................................................
*Герои произведений поэтов «Озёрной
школы» –
Вордсворта, Колриджа, Саути.
1.
В темноте кромешной шарящие тени
тишину утюжат.
Бродит цокот трости слепо по ступеням,
ищет путь наружу.
Тяжкое усилье одолеть бы надо
и не оступиться.
Сбросить наважденье жалящего взгляда,
острого, как спица...
Уж слышны за дверью шёпоты каштана,
перекличка, пенье.
Ноздри раздражают как дурманом пьяным
запахи сирени.
В виде поощренья от судьбы б дождаться
счастья пусть бы клочья,
Да ещё на память белый цвет акаций
в судороге ночи.
2.
ОСЕННИМ
ВЕЧЕРОМ
Тверда осенняя походка,
всегда её приметы чувствуем...
И свежим пирогом с капустою
закусываем горечь водки.
Всё хорошо...Идём по кругу.
Здесь, на обжитом нами, острове,
где ощущенье жизни острое
и мы терпимее друг к другу.
На мир глядим как будто в лупу,
чтоб виделось всё грандиознее
и твёрдая походка осени
не выглядела б слишком скупо...
Того, что раньше было, хватит
на много лет...Не надо сетовать
и осень клясть с её приметами,
она, как прежде, будет кстати.
3.
ОЖИДАНИЕ
Всё решает только миг,
только случай.
То покажет нам язык,
гад ползучий.
То мелькнёт он, с виду тих
и покорен.
То обрушится под дых,
и – под корень.
Вроде, кажется, возник
этот лучший,
ожидаемый наш миг,
редкий случай.
Но, увы. И снова ждём
миг желанный:
Ночью, вечером и днём
ждём обмана.
4. * * *
А листья шуршат и от ветра полощутся.
И вот их прибило в ближайшую рощицу,
но лишь на мгновение.
Друг дружке поведали тайны сердечные
и вновь устремились в движение вечное –
бродяги осенние.
В дороге им встретилась речка болтливая
и берег покатый с поникшею ивою,
беседка тенистая.
Здесь может к поэту прийти вдохновение...
Но дальше помчались они, тем не менее,
вращаясь неистово.
Их всё занимает. Они любопытные.
Ничто не таят. Перед всеми открытые
до грошика медного...
Я также мечтаю без успокоения
по жизни лететь, одержимый движением,
до вздоха последнего.
5.
* * *
Слышу я, как монотонно
раздаётся хруст ветвей.
А за рамою оконной
ветер воет баритоном
всё наглее и сильней.
Покровительственным тоном,
свой умеривши разбег,
горячо и убеждённо
он ведёт беседу с клёном
как философ и стратег.
А вдогонку мчится осень –
новой жизни госпожа.
С вереницей жёлтых блёсен,
чистя пятна купоросин
и восторженно визжа.
Полинялый солнца сгусток
светит реже и тусклей.
Ливень – осени союзник,
окропит и зонт, и кустик,
отмывая пыль с аллей.
6.
* * *
...а факт, настойчивый подлец,
упрямо лезет в суть финала,
преодолевши, наконец
сопротивленье матерьяла.
Он безрассуден и упрям.
Он душу наполняет
зельем.
Связав целительный бальзам
с разочарованным похмельем.
И утверждая результат
он добивается признанья.
Его, насторожившись, чтят,
смирившись с ним, как с наказаньем.
7.
* * *
Не разрешён и не погашен
конфликт реальности с мечтой,
и грёз витиеватый строй
воображенье тешит наше.
И в каждом, что ни говори
и как не проявляй ретивость,
живёт, нисколько не противясь,
частица Эммы Бовари.
8.
* *
*
Шумят деревья на опушке.
Порхает тополиный пух.
Строча забавные частушки
перекликаются кукушки –
мои года считают вслух.
И я прошу: ещё немного,
ещё, пожалуйста, чуть-чуть
помедленнее, ровным слогом,
не сокращайте мне дорогу –
не обрывайте жизни суть.
Не слушают меня кликуши.
А вот и эха звук затих
и тишина легла на душу.
........................................
Деревья стихли на опушке.
Улёгся тополиный пух.
9.
СЕРДЦЕ
Присело на корточки.
Съёжилось и притихло.
Молчит и не корчится.
Отдыхает от вихрей.
Оступилось в истоме
и ушло в безучастье.
Отказало в приёме
долгожданного счастья.
Испугалось стихии,
вздохов, жалоб,
упрёков,
стрессов и аритмии,
подведенья итогов,
унизительной дрожи
полоснувшего взгляда.
И решило, что всё же
успокоиться б надо.
10.
* *
*
Луч, отдохнувши на стекле,
проник к предметам интерьера.
Что за игривая манера
затеять пляску в хрустале?
Затем рванул под потолок
и вынудил задёрнуть шторы,
чтоб легче прочитать я смог
строфу в окошке монитора.
И луч а стихах оставил след
своим навязчивым приветом,
перекроил он весь сюжет:
и осень заменил на лето,
и время возвратил назад,
и устранил все закавыки.
Но в щели штор стремились блики,
пока не кончился закат...
И стало скучно и темно.
И ночь с удушливою силой
собой задёрнула окно
и вдохновенье погасила.